"Черный маг": Израиль, Россия, случайное, неизбежное
Начну с главного: новая книга Нины Воронель «Черный маг» - это удачное смешение жанров, которое, на мой взгляд, породило новый литературный жанр. Здесь и римейк известных романов, и литературный «перевертыш», и детективно закрученный сюжет, и роман в романе и даже какие-то намеки на черную магию, и Израиль, и Россия, и случайное, и неизбежное… Вообще, первое, что я сказала себе, читая «Черный маг»: «Будто листаешь любимые книги, будто перечитываешь что-то знакомое, но забытое и испытываешь ту же радость».
У меня название романа Нины Воронель, а затем и полное его прочтение почему-то вызвало ассоциации с нашумевшим несколько лет назад научно-популярным фильмом «The Secret» (в русском варианте «Тайна») – о мире вокруг нас, который мы сами в силах создать или изменить.
Другая ассоциация – формула: «литература – жизнь или жизнь – литература»? Вопрос, который задает себе любой пишущий человек, и Нина Воронель отвечает на него однозначно: мы творим свой собственный сценарий, и полет нашей фантазии нередко становится реальностью. Но пусть нас это не пугает, успокаивает автор, мы сами можем создать счастливый финал, только от нас это и зависит…
В романе несколько историй, совершенно реальных, почти документальных – наверняка израильский читатель найдет среди персонажей кого-то неуловимо напоминающего либо его самого, либо очень хорошо знакомого ему человека. Роман населен героями, которые неизбежно связаны между собой, автор не дает им ускользнуть, нет ни одной незавершенной сюжетной линии, как это часто бывает во многих детективах даже у больших мастеров этого жанра. «Я не могу читать из-за этого Агату Кристи», - призналась мне Нина Воронель, когда я позвонила ей и сказала, что мне ее книга очень понравилась, особенно за то, что, закрыв ее, знаешь: все герои нашлись, все загадки распутаны, финал логичен.
Первый комплимент: книга написана добротно. Но за комплиментом следует немного разбавленное критикой замечание: очень подробное описание начала романа показалось мне слегка даже затянутым. Но в этом, по-видимому, был и особый писательский прием: в самом начале были разбросаны загадки и намечены основные сюжетные линии, но даже самый опытный читатель не смог бы предположить, как и куда поведет его действие романа – почему один из, казалось бы, совершенно неорганизованных среди героев и неудачливых по сути людей – станет в конце концов тем, кто выступит в качестве некоего «супермена»; как история мамы и дочки превратится в «Лолиту наоборот», когда часть романа, практически списанные с Набокова сцены, будут переданы через девочку, через ее переживания – и до чего же правдиво! А главное – действие настолько захватывает, что потом оторваться от книги невозможно, - очень хочется узнать, как же развяжется этот узел, так мастерски завязанный автором – из любовей, измен, похищений, убийств, отъездов и переездов, карьерных потуг и еще очень многого – того, из чего складывается наша повседневная жизнь
На мой вопрос, что же все-таки первично – придуманный полностью сюжет или литературная подоплека или какая-то реальная жизненная ситуация? - Нина Воронель призналась: после того как вышла одна из новелл романа, посвященная истории публичного дома, один друг прислал ей вырезку из газеты, в которой рассказывалось о том, как некий бордель подожгли сами проститутки, чтобы таким образом спастись от сутенеров и сбежать на свободу. Жизнь подбрасывает сюжеты, а сюжеты оказываются самой жизнью…
Еще одна особенность романов Нины Воронель или обязательная часть ее творчества – это литературный эпизод, связанный с самой страшной трагедией еврейского народа – уничтожением генофонда нации. Во всех своих книгах Воронель обязательно должна отомстить за эту трагедию – одной ей известным способом. Так происходит и в другом ее романе «Ведьма и парашютист» (случайны ли колдовские названия ее романов?), где герой – израильский десантник Ури загоняет бывших нацистов в огромную холодильную комнату – антипрототип душегубок; так происходит и в «Черном маге», когда герои почти случайно наказывают бывшую нацистку Маргариту, доведя ее до абсолютного страха и ужаса одним своим появлением… Это, безусловно, месть, пусть литературная, но очень справедливая, и у меня при чтении этих мест романа возникло точно такое же желание, как у израильских зрителей фильма Тарантино «Бесславные ублюдки». В том месте, где в фильме герои расстреливают Гитлера и все его окружение, на премьерном показе в тель-авивском кинотеатре зрители встали и аплодировали стоя.
Многие сцены в романе Воронель вызывают такое чувство. Хорошая книга, отличный язык, удивительный поворот событий, а каков ее жанр? Так ли это важно, когда встречаешься с настоящей литературой?
У меня название романа Нины Воронель, а затем и полное его прочтение почему-то вызвало ассоциации с нашумевшим несколько лет назад научно-популярным фильмом «The Secret» (в русском варианте «Тайна») – о мире вокруг нас, который мы сами в силах создать или изменить.
Другая ассоциация – формула: «литература – жизнь или жизнь – литература»? Вопрос, который задает себе любой пишущий человек, и Нина Воронель отвечает на него однозначно: мы творим свой собственный сценарий, и полет нашей фантазии нередко становится реальностью. Но пусть нас это не пугает, успокаивает автор, мы сами можем создать счастливый финал, только от нас это и зависит…
В романе несколько историй, совершенно реальных, почти документальных – наверняка израильский читатель найдет среди персонажей кого-то неуловимо напоминающего либо его самого, либо очень хорошо знакомого ему человека. Роман населен героями, которые неизбежно связаны между собой, автор не дает им ускользнуть, нет ни одной незавершенной сюжетной линии, как это часто бывает во многих детективах даже у больших мастеров этого жанра. «Я не могу читать из-за этого Агату Кристи», - призналась мне Нина Воронель, когда я позвонила ей и сказала, что мне ее книга очень понравилась, особенно за то, что, закрыв ее, знаешь: все герои нашлись, все загадки распутаны, финал логичен.
Первый комплимент: книга написана добротно. Но за комплиментом следует немного разбавленное критикой замечание: очень подробное описание начала романа показалось мне слегка даже затянутым. Но в этом, по-видимому, был и особый писательский прием: в самом начале были разбросаны загадки и намечены основные сюжетные линии, но даже самый опытный читатель не смог бы предположить, как и куда поведет его действие романа – почему один из, казалось бы, совершенно неорганизованных среди героев и неудачливых по сути людей – станет в конце концов тем, кто выступит в качестве некоего «супермена»; как история мамы и дочки превратится в «Лолиту наоборот», когда часть романа, практически списанные с Набокова сцены, будут переданы через девочку, через ее переживания – и до чего же правдиво! А главное – действие настолько захватывает, что потом оторваться от книги невозможно, - очень хочется узнать, как же развяжется этот узел, так мастерски завязанный автором – из любовей, измен, похищений, убийств, отъездов и переездов, карьерных потуг и еще очень многого – того, из чего складывается наша повседневная жизнь
На мой вопрос, что же все-таки первично – придуманный полностью сюжет или литературная подоплека или какая-то реальная жизненная ситуация? - Нина Воронель призналась: после того как вышла одна из новелл романа, посвященная истории публичного дома, один друг прислал ей вырезку из газеты, в которой рассказывалось о том, как некий бордель подожгли сами проститутки, чтобы таким образом спастись от сутенеров и сбежать на свободу. Жизнь подбрасывает сюжеты, а сюжеты оказываются самой жизнью…
Еще одна особенность романов Нины Воронель или обязательная часть ее творчества – это литературный эпизод, связанный с самой страшной трагедией еврейского народа – уничтожением генофонда нации. Во всех своих книгах Воронель обязательно должна отомстить за эту трагедию – одной ей известным способом. Так происходит и в другом ее романе «Ведьма и парашютист» (случайны ли колдовские названия ее романов?), где герой – израильский десантник Ури загоняет бывших нацистов в огромную холодильную комнату – антипрототип душегубок; так происходит и в «Черном маге», когда герои почти случайно наказывают бывшую нацистку Маргариту, доведя ее до абсолютного страха и ужаса одним своим появлением… Это, безусловно, месть, пусть литературная, но очень справедливая, и у меня при чтении этих мест романа возникло точно такое же желание, как у израильских зрителей фильма Тарантино «Бесславные ублюдки». В том месте, где в фильме герои расстреливают Гитлера и все его окружение, на премьерном показе в тель-авивском кинотеатре зрители встали и аплодировали стоя.
Многие сцены в романе Воронель вызывают такое чувство. Хорошая книга, отличный язык, удивительный поворот событий, а каков ее жанр? Так ли это важно, когда встречаешься с настоящей литературой?
