В тель-авивской галерее "Опал" с 13 ноября по 12 декабря проходит выставка Лео Рэя. Художник родом из Вильнюса, в Израиле живет давно, выставки его проходят с завидной регулярностью. Рэй знаком любителям живописи не только благодаря картинам, запоминающимся с первого взгляда, стиля "детского", жанра мудрого и насмешливого, но и благодаря многолетнему преподаванию в школе скульптуры "Басис". Лео Рэй репатриировался из Литвы 18 лет назад. Фантастический реализм, детские рисунки, впитавшие по дороге от взрослости к детскости традиции западной живописи, - недаром молодой Рембрандт выглядывает из-за рамы на одном из полотен Рэя. Из Литвы Лео хотел уехать еще когда на улицах Вильнюса появились танки, но не смог сразу получить разрешение на вывоз своей собаки и потому ждал репатриации еще год. У Лео прошли десятки выставок в Литве, Европе, Израиле, он занимается живописью, скульптурой, графикой и преподаванием. Его мастерская расположена в южном Тель-Авиве на втором этаже промышленного здания - над гаражами и механическими мастерскими. Удобное место для наблюдения за человеческим тщеславием и тщетой - недаром Лео много лет исследовал слабости характера известных художников: Климта, Караваджио, Энди Уорхолла - все мы люди, всем нам свойственны слабости. Лео также не чужд сочинительству прозы - такой же грустной и веселой, как он сам и как его картины.
- Ваши выставки проходят довольно часто. А нужен ли для выставки повод? - Нужен скорее не повод, а некое количество новых работ.- Как они накапливаются?- Делаешь, делаешь, делаешь - и вдруг оказывается, что в мастерской много картин. Но эта выставка - другая. Я назвал ее "Прохожие": все представленные на ней работы - на тему прохожих.- То есть, на сей раз не количество решило дело, а качество. Тему "Прохожие" определяли вы или куратор? - Я. Обычно зрителей привлекает название, направление, нечто дающее им рамки. - Но вы - "внерамочный" человек.- Верно. Но часто название нечто символизирует. Я всегда даю названия своим работам, описывая тем самым зафиксированную на полотне ситуацию. Среди прохожих встречаются разные персонажи: современные и несовременные, из прошлого и будущего. На этой выставке я собрал их на 20 картинах, хотя на деле их гораздо больше.

- А почему "Прохожие"?

- Потому что на улице можно встретить и увидеть кого угодно.- Вы встречаете на улицах персонажей своих картин, героев из будущего и прошлого - вот этих дам в красном, людей-птиц, котов, лошадей, собак? - Именно так. Но, поэтизируя, я бы сказал, что некоторые люди из прошлого для меня не менее важны, чем люди из настоящего.- Кто, к примеру? - Скажем, молодой Рембрандт - видите его на полотне? Он еще молод, хочет, чтобы его заметили, потому выглядит эдаким воинствующим человеком в латах, хотя не был солдатом - он сам себя так изображал. - А вас посещает подобное желание? Вам хочется известности, славы? - В живописи - всегда, в жизни - нет.- Живопись для вас - серьезное занятие, хотя, судя по вашим работам, вы - большой насмешник. На ваших картинах происходит сложная игра со многими персонажами на многих уровнях. Правила игры: юмор, гротеск, спешка и одновременно - бег на месте. Безразличие и внимательность. Кто-то нашел в себе силы остановиться и вглядеться в лица прохожих, кто-то продолжает бежать, еще не осознав, куда. Образы с длинными носами-клювами - то ли люди, то ли птицы, друг на друга не смотрят, углублены в себя. Кто это?- Это - то ли люди, то ли птицы, как вы верно заметили. Я сам не знаю точно, где проходит граница между людьми, птицами, кошками и собаками. - Кошки, собаки и лошади на ваших картинах неизменны много лет, а вот люди меняются.- Так оно и есть: человечество меняется и стареет, а лошади выглядят так же, как выглядели 50 лет назад. На людей влияет мода. Красавицы начала двадцатого века вовсе не похожи на красавиц его конца. Время формирует социальные условности: вдруг в моду входят мужчины с усами и котелками, а потом чернокожие двухметровые баскетболисты. А вот у собак и кошек моды нет - они всегда хороши. - А есть ли мода на художественном рынке и как она влияет на вас? - Понятия не имею, какова художественная мода. Думаю, что она вообще лежит вне интересов живописи. - Мода не со стороны производителей живописи, а со стороны потребителей, которые, помимо собственного вкуса и пристрастий, руководствуются и модными течениями. - Это сложный вопрос, на который хочется ответить просто: пишу я не для потребителей, а для себя. И считаю картину удачной тогда, когда она нравится мне, а не кому-то. Этот критерий безошибочный. - Естественно, что ваш вкус определяет качество ваших работ, но выставиться хочется - выставки это ведь часть работы художника. Ваша предыдущая персональная экспозиция проходила в Рамат-Ганском музее современного искусства, на мой взгляд, вы - израильский художник, западный человек. Между тем, ваши личные обстоятельства сложились так, что вы делите время между Тель-Авивом и Вильнюсом, где недавно прошла ваша совместная выставка с японцем Казуо Ишии, классическим каллиграфом, также живущим в Израиле. В школе скульптуры "Басис" вы преподаете живопись и каллиграфию. Что это значит? Как вы сочетаете педантичность каллиграфии и ваш свободный образный яркий гротескный мир? - Я преподаю не каллиграфию в классическом смысле этого слова, а каллиграфию в современном понятии этого слова, близкую к абстрактному импрессионизму. Это теория композиции, которая изучается с кистью в руке. Хотя, конечно, мы изучаем и структуры буквы - латинской и ивритской.- Вы любите играть с буквами, ивритский алфавит не раз становился для вас началом игры, вы использовали буквы в качестве деталей работ, на картинах в галерее "Опал" четкие надписи на полотнах похожи на дорожные указатели. Слова и буквы значат для вас не меньше, чем живописные элементы? - Да, ведь помимо живописи я еще и пишу короткие рассказы. - Ваши картины - сами по себе рассказы, со словами-подсказками, с буквами-иконками, фигурками-птицами, напоминающими каллиграфические записи. Общее, как мне кажется, в ваших рассказах и в вашей живописи - та самая атмосфера иного, не суетного мира, без которой искусства просто нет. Не суетного - значит, не торопящегося, но композиции на ваших уроках вы создаете в течение нескольких секунд. А как быстро вы создаете свои картины?

- Все начинается с эскизов в блокноте, затем иногда я обрабатываю их на компьютере, ищу цветовые решения, а потом в результате все равно все делаю по-своему и работаю над картинами от часа до месяца, но это зависит не от меня, а от самой картины - уже она диктует, как и что делать. - Публика в Литве отличается от израильской?- Не знаю. На вернисажах я вижу своих друзей, учеников, коллег. А потом никого не вижу - ведь сами художники ходят только на открытия. Так что для меня моя публика - это всегда мои друзья. Живопись для меня - привилегия и обязанность. Привилегия - потому что я могу это делать и могу зарабатывать на хлеб любимой профессией. А когда тобой от Б-га получена такая привилегия - это ко многому обязывает.
Его проза говорит о его же живописи. Вот к примеру: "Меня как-то спросили, о чем мои картины? Вопрос меня очень удивил. Я ведь даю названия своим работам, и эти названия описывают изображенную ситуацию, направляют зрителей и помогают им понять то, на что они смотрят, но меня все равно об этом спрашивают. Я сам никогда не спрашиваю себя, о чем мои картины. Это нечто, что существует". "Я думаю, что люди, птицы, кошки, собаки, лошади, дамы в красном, мушкетеры, художники, нищие и монахи, идущие как во сне слева направо на моих картинах из цикла "Прохожие", - это мои чувства, обретшие плоть. Они все уходят, но я попытался замедлить их движения, чтобы их можно было рассмотреть как следует в течение какого-то времени. Все больше и больше существ проходят передо мной и наполняют мое сердце благодарностью. Я надеюсь, что они не перестанут идти никогда".Иллюстрации: фоторепродукции фрагментов картин Лео Рэя